Совет по культурному наследию посоветовал Смольному придать подстанции на Фонтанке статус памятника. Неделей ранее региональным наследием признали фундамент Литовского замка на Мойке, где планирует строительство «Охта групп». Почему эксперты так часто меняют мнение: то памятник, то не совсем? Насколько субъективны критерии исторической и архитектурной ценности? И почему исторические объекты получают охранный статус именно тогда, когда в разработку территорий уже вложены серьезные деньги?
Борис Кириков,
член Совета по охране культурного наследия:
— Мне не нравится, что объект провозглашают памятником именно потому, что к нему подъезжает бульдозер. И непонятно, почему свет клином сходится именно на подстанции на Фонтанке, если она такая же, как другие блокадные подстанции.
Михаил Мильчик,
зам. председателя Совета по культурному наследию:
— Да, совет не всегда принимает правильные решения. Но меняется время, меняются и экспертные оценки.
Николай Пашков,
гендиректор Knight Frank St. Petersburg:
— Древние римляне говорили: «Ищите тех, кому это выгодно». Если задаться вопросом, почему у нас уйма исторических зданий и памятников тихо разрушается и мало кому есть до этого дело, сразу возникает другой вопрос. Почему, как только появляется девелопер, готовый реконструировать то или иное здание, и обозначаются новые финансовые потоки, тут же к таким объектам возникает повышенное внимание? При этом не важно, являются они архитектурными шедеврами или фундаментами, находящимися глубоко в земле. Может быть, именно деньги становятся причиной столь усердного градозащитного рвения?
Никита Явейн,
руководитель АМ «Студия?44», экс-председатель КГИОП (1994 — 2003 гг.):
— Я хорошо помню, как мы включали в список вновь выявленных объектов постройки эпохи авангарда. По архитектурным качествам подстанция на Фонтанке никак не входила в первоочередной перечень. Если же говорить о ней как о памятнике истории, то надо перестать кусочничать: необходимо составить список памятников блокады и поставить их на охрану. Кстати, стоит учесть, что статус памятника вовсе не подразумевает полного сохранения объекта, важно определить предметы охраны, которые не должны быть изменены.
Алексей Комаров,
нотариус:
— Вся неразбериха с памятниками — это следствие перекосов и непонимания КГИОП его функций. За последние годы в России утрачено 2500 памятников истории и культуры, и больше половины нуждаются в срочной реставрации. Таким образом, государство признает, что политика в области сохранения исторически важных объектов провалилась.
«Метания» КГИОП — это попытка руководства изобразить деятельность с нулевым содержанием. Комитет должен предусмотреть механизмы компенсации застройщикам понесенных затрат, если объект реконструкции признают памятником и это меняет планы инвесторов. Сейчас спорные ситуации решаются только через суд с явным перекосом решений в пользу чиновников.
Владимир Мечтаев,
генеральный директор компании «Адвокат ФРЕММ»:
— Эксперты не меняют своего мнения, если уже его высказали. Меняется позиция госорганов, которые принимают решение о статусе объектов. А для этого просто используются выводы других экспертов.
Конечно, есть объекты, для которых легко определить объективные критерии. По поводу Эрмитажа никаких сомнений нет, а вот с подстанцией, конечно, все аргументы как за памятник, так и против, очень субъективны.
Игорь Казей,
руководитель отдела инвестиционного развития ГК AAG:
— Вопрос субъективен, но это не основной фактор, влияющий на изменение позиции. Инициируя такие проекты, квалифицированные девелоперы должны быть готовы к подобному развитию ситуации. Это прогнозируемые риски. Их нужно предусмотреть на самой ранней стадии и заложить нивелирующие мероприятия и действия.
Александр Рассудов,
управляющий партнер юридической компании Rightmark group:
— Безусловно, признаки объекта культурного наследия довольно субъективны и расплывчаты. Но по-другому и быть не может. Вместе с тем недопустима ситуация, когда объект признают памятником неожиданно для инвестора, который уже вложил средства в проект. К сожалению, в условиях практически полной безответственности властей ситуация вряд ли изменится.
Дмитрий Золин,
управляющий директор сети бизнес-центров «Сенатор»:
— На самом деле, здорово, что Петербург заботится о сохранении целостности архитектурного облика в историческом центре, в отличие, например, от той же Москвы. Но не нужно доводить все до маразма. Надо подходить к охране памятников архитектуры разумно. А что касается спонтанности решений и риторического в данном случае вопроса «почему», то вспоминать о проблеме в последний момент или даже после него — одна из типичных черт характера русского человека.
Сергей Галалу,
генеральный директор АН «Итака»:
— В Петербурге исторически сложилась почва для подобных противоречий. С одной стороны, необходимо сохранить уникальный облик города, с другой — мегаполис должен развиваться, превращать его в музей неправильно. По всей видимости, нельзя отрицать и подверженность экспертов политической конъюнктуре, это объективный фактор.
Ирина Анисимова,
руководитель проекта «Невская ратуша»:
— Да субъективные критерии, конечно. Плюс заигрывание с публикой, потому что большинство горожан — за неприкосновенные памятники. Где взять деньги, чтобы поддерживать руины, не их забота. Мы уже пришли к полностью запретительной политике в работе с центром. Ну так давайте подождем, пока все развалится, потом вместо города-музея создадим музей кирпичей, музей фундаментов! А то, что статус объекты получают уже по ходу проекта, вряд ли чей-то злой умысел. Так происходит от нежелания чиновников думать и принимать решения. Запретить инвестору работу проще всего — не ошибешься. Разрешая, чиновник рискует гораздо больше.
Алексей Белоусов,
вице-президент СРО «Объединение строителей Санкт-Петербурга»:
— Люди, которые принимают решения, должны быть принципиальными и независимыми, в том числе и от политических веяний. Так что нынешняя ситуация может говорить о квалификации наших экспертов, которые, к моему глубокому сожалению, иногда заигрываются в политику, вместо того, чтобы заниматься чисто профессиональными вопросами. Но и жестких критериев нет. Именно поэтому сегодня можно дать одно заключение, а завтра поменять на противоположное.
Олег Еремин,
вице-президент ГК «Балтрос»:
— Сложно сказать. Есть какие-то очевидные вещи, когда понятно, что это точно памятник. Зимний дворец, например. Но есть и субъективность, и неоднозначность, поэтому нужны четкие правила.
А насчет того, когда это делается, так у нас много чего такого бывает. Может, кто-то выглянул из окна, и дом стал памятником. А может, просто кто-то когда-то в него заходил — тоже причина отнести к культурному наследию.
Михаил Зарубин,
генеральный директор компании »47 Трест»:
— Пожалуйста, восстановите и оставьте подстанцию как памятник. Но я понимаю, что от нее ничего не осталось: оборудование, которое давало электричество, поменяли, здание ремонтировали, не задумываясь, что это исторический объект, и т. д. Вы место превращаете в памятник? Давайте определим, что какая-то часть здания, например 12 кв.м, — место памяти, попросим инвестора сделать мемориальную доску или какую-то экспозицию. Если вы найдете каноны, по которым объект относится к памятникам, пусть все останется так. Однако этих параметров нет. Создается впечатление, что на нашей памяти спекулируют.
Александр Лелин,
генеральный директор ЗАО «Ленстройтрест»:
— Большинство оценок субъективные. Фундаменты — это здорово, но что с ними делать-то? Давайте будем их охранять, однако у государства просто нет средств для этого. Получается, даем статус памятника, а он продолжает разрушаться, и это самое печальное. У меня под окнами «Уткина дача» — вот это памятник. Его передали Русскому музею, огородили забором, но в музее признаются, что до него руки дойдут лет через пять. За это время он развалится. Это популизм, а должны быть четкие критерии.
Виктор Титов,
вице-президент Ассоциации банков Северо-Запада:
— Пока получается, что меняются люди, а вместе с ними и точки зрения. Это беда. У государства должны быть ресурсы, чтобы быстро восстанавливать объекты, признанные наследием. А когда дискуссия идет десять лет: вроде памятник, но денег на содержание нет и сделать с ним ничего нельзя, ни к чему хорошему это не приведет.
Александр Орт,
генеральный директор ООО «Негосударственный надзор и экспертиза»:
— Уже давно у КГИОП нет четкой позиции. А последнее время комитет больше прислушивается к градозащитникам и под их влиянием принимает решения, которые базируются только на внешних факторах.
Объектов вроде подстанции на Фонтанке в городе очень много. Пока они тихо разрушаются, дела никому нет. А когда появился потенциальный инвестор, можно превратить объект в памятник и диктовать условия.